Забугин держался до последнего

Человек за моим рабочим столом – Геннадий Иванович Забугин. Друг, товарищ и… почти однофамилец. Фамилия отца Геннадия - Максимов. Иван Максимов. Так что мало того, что фамилии у нас одного корня, мы и по отечествам с ним тёзки - оба Ивановичи…Да и по духу родственники.
Геннадий родился и вырос в Надеждинке. После школы поработал электриком на щебеночном заводе. Отслужив, перебрался в райцентр, устроился  в типографию, которой тогда командовал человек с музыкальной фамилией Скрипка.
Колоритнейшей личностью был Александр Корнеевич. При всех тогдашних строевых порядках, не допускавших ни  шага влево, ни шага вправо от генеральной линии, Корнеич как-то умудрялся  все - и немалые - годы своего правления оставаться относительно независимым и самостоятельным. Может быть, потому, что типография регулярно из года в год успешно выполняла и перевыполняла производственные планы, не очень при этом беспокоя начальство своими проблемами. Эти  проблемы  Скрипка решал самостоятельно. А коль человек на месте, то можно было и не замечать некоторых его личностных особенностей. «Люди,- известно, - лодки, хоть и на суше, проживёшь своё пока, много всяких разных ракушек налипает нам на бока»…
И в технике, и в людях Корнееич очень даже неплохо разбирался. Тому и Забугина учил, сделав его вскоре своей правой рукой. А когда Скрипка ушёл или его всё-таки «ушли» за какие-то «ракушки», точно не помню, директором типографии стал, понятно, Забугин. Уже не Гена для небольшого, преимущественно женского  коллектива, а, как положено по должности, Геннадий Иванович.
Типографское дело тех, до компьютерных лет, было, конечно,  нечто! С одной стороны изнурительный, к тому же небезопасный для здоровья  ручной набор, работали то со свинцом. С другой – громоздкие, то и дело выходящие из строя печатные, резальные и даже плавильные машины. Эдакие металлические мастодонты с множеством  шестерёнок, ремней, подшипников, прочих мудреных механизмов и приспособлений…
Тем не менее, приспособившись, приноровившись, печатники выпускали основную свою, так называемую бланочную продукцию, то есть различные бумажки для предприятий и учреждений - без особых проблем. Регулярно, как уже говорилось, выполняя и перевыполняя…
Зато набор, верстка и печатание едва ли не каждого свежего номера районной газеты, выходившей тогда 10-тысячным тиражом три раза в неделю, стали хронической головной болью для полиграфистов. Ведь не справка какая-нибудь никому не нужная выходила в свет с печатных машин, а «орган райкома и райисполкома – коллективный агитатор, пропагандист, организатор»…  Тут каждая ошибка в тексте, каждое нечётко пропечатавшееся фото при желании могли быть истолкованы как политическая диверсия. Живи страна по законам тридцать седьмого года, давно бы Геннадий Иванович из полиграфиста в лесорубы переквалифицировался … То «предатель» вместо «председатель» в тексте вылезет, то «враг»  вместо «врач», а то и похлеще что.  А на фотографии, бывало, не разберешь что - передовик производства или обратная сторона Луны, Брежнев Леонид Ильич или бомж с помойки…
В 90- х карточным домиком на глазах рушилось всё нажитое, наработанное за советские годы. Перейдя на новые технологии, стала печататься в области районка. Одним за другим прекращали своё существование могучие совхозы, основные заказчики бланочной продукции. А маленькая типография усилиями Забугина, находившего одну спасительную соломинку за другой,  всё держалась наплаву.
Одной из первых в райцентре типография обзавелась собственным ксероксом, а так как никто в коллективе не имел представления, как с аппаратом  обращаться, то первым встал к новому «печатному станку» клепать по-новому прежнюю бланочную продукцию сам директор. В числе самых первых в райцентре, самостоятельно, как говорится, методом проб и ошибок освоил Геннадий Иванович также  компьютер, принтер, сканер, заставив их работать на предприятие. Без устали творил цветные пригласительные билеты на различные торжества, открытки, буклеты, реставрировал старые фото. Увлекательно было занятие, но, увы, не прибыльное.
Поэтому кое-кто в коллективе смотрел на забугинские компьютерные игрища с откровенной неприязнью. Мол, мы без дела сидим, а он всякой ерундой занимается, работой нас не обеспечивает. И были неправы. Директор как раз делал всё возможное и невозможное, чтобы дать коллективу заработать себе на пропитание.
Позволю себе привести цитату из своей книги «Игра как жизнь», несколько проясняющей тогдашнюю ситуацию:
«Первый экземпляр первого издания этой книги я взял в руки 4 декабря 1996 года…Жёлтая обложка, серая газетная бумага. Но тогда в тот памятный час эта неказистая брошюрка, набранная и отпечатанная в течение месяца чуть ли не вручную, казалась верхом совершенства… И тут же, не медля, сбегал за шампанскими и конфетами, чтобы обмыть это дело с работницами типографии. Молодые, красивые женщины, упакованные с ног до головы в тёплые одежды: на ногах валенки, головы повязаны тёплыми платками, фуфайки – казались бабушками – старушками.
            Время - то было какое! Даже вспоминать не хочется. Цеха типографии, доживавшей последние дни, не отапливались. Постоянно отключалось электричество. Не хватало шрифтов, расходных материалов, Порой приходилось работать чуть ли не при свечах. Женщины, беззлобно поругивая меня, набирают текст, делают оттиск новой страницы, а я тут же правлю… Когда уже тираж был отпечатан, выяснилось, что нет материала для обложек. Директору ничего не оставалось, как отправиться на поклон к челябинским полиграфистам, с которыми был дружен. Вернулся с кипой разноцветного картона - отходами тамошнего производства. Начали мы те отходы кроить, резать, делать обложки…
            Внимательный человек, рассматривая ту нашу книжку, не мог не заметить, что в ней не указаны ни тираж, ни адрес типографии. Сделано это было сознательно. Полиграфисты не имели прав на издание книжной продукции и взялись за нашу продукцию на свой страх и риск, и совсем не лишними для коллектива при тогдашних скудных заказах оказались те 30 тысяч тенге, в которые обошлась наша книга…»
Замечу, той книжкой полулегальное книгопечатание не начиналось и не закончилось. С допотопной печатной машины один за другим сходили: рецепты народной медицины, стихотворные сборники, гороскопы и предсказания, настольные календари. В активе полиграфистов даже одна многостраничная детективная книжка… А какой прекрасный иллюстрированный видами Комсомольца настенный календарь издал Челябинский Дом печати по заказу неугомонного Геннадия Ивановича! Как сегодня «Знай наших», так тогда этот календарь увозили с собой на память о Комсомольце отбывающие за бугор…
Вскоре перебрался в ту Россию, где уже его знали, ценили  и сам Геннадий Иванович со своей семьей. В Карабалыке, увы, бывает всё реже и реже. Не всегда даже выкроит время  навестить. Не обижаюсь. На друзей не обижаются. А Геннадий был и остаётся одним из самых верных, самых надежных моих друзей. На которого всегда можно положиться. Не подведёт, не предаст, не обманет, а главное -  поможет.
Я ведь и дом на земле у Забугина купил, в рассрочку. Хотя  цену он выставил за него по нынешним временам просто смешную -  сто тысяч тенге. В нём и пережила  наша семья всё смутное лихолетье.
А сколько Гена  сделал для меня доброго по повседневным бытовым мелочам?!
Как-то в шутку обещал, когда разбогатею, купить Забугину в подарок за всё для меня сделанное джип.  Да всё разбогатеть не получается…

Бывший районный Дом печати. На первом этаже размещалась типография, на втором – редакция районки.

Автор: Владимир Максименко

Дата: 2012-01-03

Просмотров: 1020