А был ли маршал?*

Охотник-рыболов из меня,  откровенно говоря, никакой. Но и компаний охотников и рыболовов не чурался.  Довелось посидеть - таки с этим веселым народом у охотничьего костерка. Послушать всяких историй и баек в стиле незабвенного барона Мюнхгаузена.
С удовольствием вспоминаю,  как озябшие, продрогшие, уставшие, долгие часы просидевшие на воде в зыбкой лодке или где-нибудь в мокрых кустах-камышах,  собирались ребята у костра. Заваривали какую-нибудь тройную уху или, на худой конец, «уху из петуха» - лапшу с заблаговременно прихваченной из дома курой. Неспешно разливали по стаканам «злодейку с наклейкой»…
По первой, по второй… А после третьей рюмашки и начиналось главное.  Задорно загорались глаза,  развязывались языки…
- Не поверите, но со мной однажды был такой случай,  - откладывал в сторону чашку-ложку самый нетерпеливый.
- Это еще что,  выслушав коллегу в пол - уха,- перехватывал инициативу кто-то из его друзей-товарищей.
И пошли-поехали были – небылицы по кругу. Да с крепкими, солеными шутками-прибаутками,  да с ядреным хохотом.
Лепота!
Я даже по циклам некогда пробовал услышанные у костра байки сортировать. Один из моих циклов носил условное название «Совместная охота с великими». Вот, к примеру,  типичный для этого цикла сюжет о том,  как отважный охотник заслонил собой от разъяренного кабана (лося,  волка) великого русского писателя Михаила Александровича Шолохов. Писателя спас, а в благодарность,  так сказать, получил от него  заряд дроби в мягкое место…
- Не верите? Не верите,  - помню,  горячился рассказчик под громовой хохот товарищей. – А вот я вам сейчас покажу отметину,  тогда поверите,  и давай портки снимать. Да не ходят на кабана с дробью,  - хохочут другие,  прерывая стриптиз, а это тебя дед Матвей солью угостил, когда мы с тобой в его огороде огурцы тырили…
Неоднократно от старых охотников с ссылкой на еще более старых доводилось слышать истории о том, как на славном Сасыкколь – озере,  еще до целины «стрелял  утей – гусей» какой-то знаменитый вояка: не то Жуков или Конев,  не то Буденный или Ворошилов… По одной версии,  наехал вояка с кучей охранников и всех  местных охотников разогнал по камышам. По второй,  наоборот,   и не охотился вовсе,    а пару часиков провел  у охотничьего костерка с аборигенами,  угощая их необыкновенной вкусной водочкой.
Были и еще варианты. Но,  пожалуй,  самую занятную историю о том,  как  в октябре 1951 года его  десятилетнего мальчишку, отец впервые взял на озеро Шубарколь на утиную охоту несколько лет тому назад рассказал известный троицкий журналист А. Столяров. Вот эта история.

Патрон шестнадцатого калибра
Днем,  когда охотники  варили на берегу утиную шурпу,  в небе со стороны Троицка показался маленький двукрылый самолет. Он облетел озеро по кругу,  снизился над станом, два раза качнул крыльями и ушел,  стрекоча мотором, ушел  за горизонт.
- Это он поздоровался с нами,  - сказал отец,  и как старший в охотничьей команде,  первым зачерпнул шурпы из котелка.
Охотники тоже достали ложки. Сели у костра, отец налил по чарке. Но выпить не успели,  потому что из-за бугра вылетел трехосный грузовик – «студебеккер» с вооруженными солдатами,  а вслед за ними в степь у самого стана плюхнулись два самолета У-2.
Солдаты оцепили самолет, а их офицер, сухой, поджарый майор с синими просветами на погонах,  подошел к костру. Попросил предъявить документы.
- Вам надо покинуть это озеро,  - сказал майор и положил стопку охотничьих билетов в карман шинели.
- Почему? – не понял отец.
- Приказано очистить берег, - глаза офицера походили  на осколки бутылочных стекол.
- По какому праву? Верните наши документы!
- Верну,  когда очистите берег.
Назревал скандал. Офицер требовал, а охотники недоумевали и отказывались подчиниться.
- Давайте, ребята,  шурпу есть, - предложил отец - Слушай, майор, может, тебе в чарку плеснуть?
- Ему нельзя, он на службе. А вот мне,  пожалуй,  плесни.
Это сказал маленький человек в защитной фуражке с квадратным козырьком, в простом армейском бушлате, туго перепоясанном кожаным патронташем. Во время спора он незаметным появился у нашего стана. Что-то неуловимо знакомое было в его облике, а щетина жестких седых усов не скрывала улыбки.
- Вот это по-нашему, по-охотничьи,  сказал отец.
Он оценивающе оглядел маленького человека и плеснул ему в алюминиевую кружку водки. Они чокнулись, одновременно выпили,  одновременно крякнули,  одновременно закусили соленым огурцом. Потом человек в бушлате подал всем руку. Пожал и мне ладошку,  рукопожатие его было сухим и крепким.
- Чей будешь сынок?
- Столяров, я Анатолий,  - ответил я и вдруг почувствовал невольную привязанность к этому человеку.
- А ты кем будешь,  мил человек? – спросил отец.
Майор с бутылочными осколками вместо глаз сделал предостерегающий жест, но человек в армейском бушлате отстранил его.
- Я  Ворошилов.
У костра сделалось тихо,  так тихо,  что я услышал,  как на другом берегу ругается со своей молодой женой старый егерь-казах Балгабай.
-К-к-к-климент Еф-фремович, - стал заикаться отец, - к-к-как же так?
- А вот так,  привезли сюда охотиться, а моя охрана требует, чтобы никого вокрут…
- А мы это… мы сейчас это немедленно устроим,  - заторопился сразу отец.
- А ну, ребята, быстро собирайся!  
Собрались быстро. Солдаты охраны помогли нам вытащить из озера лодки, погрузить на них свой "студебеккер",  помогали все, даже маршал подал в кузов наш котелок и чучел. Лишь майор не помогал,  он стоял в стороне, нервничал и беспрестанно зыркал глазами – бутылочными осколками. Когда прощались,  отец сказал:
- Поздравляю Вас,  товарищ маршал,  с наступающим семидесятилетием!
- Неужто, Василий,  и впрямь помнишь,  когда я родился? – видно было, что Ворошилову это очень приятно.
- А то как же, Климент Ефремович, 4 ноября 1881 года!
- Тогда давай за это тяпнем на посошок, - предложил Ворошилов и вынул из кармана плоскую фляжку.
Отец опрокинул стаканчик коньяку. Маршал вынул из своего патронташа патрон шестнадцатого калибра, снаряженный в блестящую латунную гильзу.
- А это Анатолию, юному охотнику,  на память от меня.
Грузовик поехал, а на кузове наши охотники сразу запели:  
«Климу Ворошилову письмо я написал:
Товарищ Ворошилов, народный комиссар…»
Следующую зорьку мы встречали на Сассыкколе,  озере, заросшем трехметровым тростником и плавающими непроходимыми лабазами. Оно было не менее огромно,  чем Шубарколь, и располагалось неподалеку от него. Мы слышали, как палили Ворошилов  и его охрана,  но на нашем озере птица не летала,  утка затаилась в камыше,  жировала,  а потому,  мы почти не стреляли.
К обеду над Шубарколем в небо поднялись два самолета У-2, взяли курс на Троицк. Но вдруг, словно вспомнив о чем, они развернулись,  снизились и со страшным ревом,  едва ли не задевая колесами камыши,  пронеслись несколько раз над Сассыкколем.
Это была неоценимая помощь маршала. Тот час же на озере началась кутерьма,  поднялась на крыло вся перепуганная утка, и мы начали стрелять. Ох,  и славная получилась охота!
А краснозвездные самолетики в последний раз прошли над нами,  резво взмыли в высь и,  качнув крыльями, ушли в сторону Троицка.
С тех самых пор прошло более полувека. Но на моем письменном столе стоит старая латунная гильза шестнадцатого калибра (патрон я тогда выстрелил на Сассыкколе),  напоминая мне о встрече с маршалом Ворошиловым».

* Рассказ публиковался в газете     «Знай наших» №1 от 20 апреля 2006 года и  журнале «Знай наших -2007».

Автор: Андрей Петров

Дата: 2010-02-26

Просмотров: 863