Одноклассники – на всю жизнь

Мы не ищём друг друга на «Одноклассниках». Нас, рожденных в последние годы войны, было очень мало, и осталось совсем ничего…

В Бурлинскую среднюю  мы пришли в 1951-м, ушли из неё в 1962 году. В первом классе нас было 17. На два класса, русский и казахский. Всех уже не помню. Третья слева наша первая учительница. Красавец-мужчина в кожаном пальто, скорее всего директор школы Евстифеев, рядом с ним учительница казахского класса. Кто взрослая женщина, последняя справа, не помню, наверное, школьная уборщица.

Писали карандашами
Как жили-были наши родители и мы с ними, хорошо видно по нашей одежке. Кто в чём. Мои родители, очень даже заметные и влиятельные тогда в районе люди, например, отправили меня в школу в резиновых маминых сапогах, с сшитой ей же холщовой торбой через плечо вместо портфеля, но зато в школьной форме: гимнастёрке военного образца, подпоясанной ремнём, напоминавшим солдатский. Учебников было два-три на класс. Писали карандашами. На газетах или в старых тетрадях, стирая ластиками написанное до нас…

Доучились не все
Каждый год в классе появлялись «новенькие», чтобы через год-другой исчезнуть. Больше всего среди нас было русских и украинцев, немцы были на третьем, казахи – на последнем, четвёртом месте. С девятого по одиннадцатый класс с нами учился ингуш, Хусейн Евлоев. Белая ворона, как я сейчас понимаю, среди своих сородичей, которые крайне неохотно отдавали  детей в русские школы.

В одиннадцатом классе нас осталось  двенадцать: шесть юношей и шесть девушек.  И  только пятеро учились вместе с первого класса. Остальные были вынуждены сойти со школьной дистанции раньше, чтобы облегчить родительское бремя. Поступали в профтехучилища, техникумы, а то и сразу садились на трактор или под корову.

Учителя
Первой нашей учительницей была Раиса Прокофьевна Попова, последним классным руководителем - Валентина Михайловна Дёмина. Среди преподавателей было немало случайных, чужих педагогике людей. Многие из них учились заочно и не очень к тому же прилежно. Но были, к счастью и Евгений Евдокимович Дёмин, и Мария Павловна Фослер, и Александр Константинович Комаров, и Николай Петрович Миронов, и Лев Иванович Курлапов, и Мурзагали Карсакпаевич Карсакпаев. О нашем отношении к своим учителям говорит хотя бы то, что, по меньшей мере, шестеро из нас   окончили пединститут, работали в школах или садиках.

От культа до культа
Школьные годы наши начинались под портретами Сталина, в  расцвет его культа личности и завершились под портретами сталинского ниспровергателя Хрущёва, в расцвет его волюнтаризма.

Никита Сергеевич обещал  построить коммунизм к 1980 году. И как верующие «Отче наш», мы должны были знать моральный кодекс строителя коммунизма. Произведенные Никитой, так Хрущёва между собой величал и стар и млад, реформы образования, четко определяли наше место в ряду строителей коммунизма: трактористы, доярки. Производственному обучению были целиком отданы: в девятом классе  один день недели, в десятом – два, в одиннадцатом – три. Вместе с аттестатами зрелости  ребятам вручили  удостоверения механизаторов широкого профиля, девчонкам – швей. Эти, в  самостоятельной  жизни оказавшиеся совершенно бесполезными, документы обошлись нам лишним годом в школе. Через год после нас школа опять, пусть и ненадолго, стала десятилеткой.

Встретиться всем вместе после школы нам не удалось ни разу. Но никто никем не остался забыт. И чем ближе к финишу, тем чаще память возвращает в школьные годы.

- Узнал? – услышал недавно, подняв трубку.

Сердце подсказало… Одноклассники остаются одноклассниками на всю жизнь.

такими мы были в 1951 году и такими в 1962…

Автор: Владимир Максименко

Дата: 2009-08-17

Просмотров: 1521