В основе этой публикации – воспоминания П. П. Щеглова и небольшая зарисовка о нём с сайтов соседнего Троицка: То, что не удосужились сделать в Карабалыке, сделали там. Хотя Павел Петрович куда больше наш, чем Троицкий, человек. Можно сказать, вся его сознательная жизнь прошла в Новотроицке. Здесь он учился, работал, создал семью. Много чего сделал для этого села, а значит и для района в целом.
Щеглов Павел Петрович родился 12 июля 1929 года, в бывшей казачьей станице Николаевской Варненского района Челябинской области в семье зажиточного крестьянина- единоличника. Щегловы выращивали зерно, арбузы, которыми торговали в Троицке на базаре. Зимой занимались извозом на лошадях, возили продукты из Челябинска в Николаевку. Отец Щеглова был женат на дочери станичного атамана Смолякова. Если о судьбе раскулаченного деда по отцу в воспоминаниях Щеглов есть несколько строк, то о судьбе деда по матери – нет ничего. Но мы нашли в списках репрессированных Дмитрия Степановича Смолякова, 1876 года, расстрелянного в 1931 году. Скорое всего – это и есть атаман Николаевской Смоляков. Так или иначе, из всей большой родни после бурных, густо замешанных на крови событий первой половины прошлого века к 1950 году остались в живых только Павел Щеглов и его мать – Варвара Дмитриевна. А теперь слово самому Павлу Петровичу:
«Наша семья была большой. Было нас семеро. Отец мой - Щеглов Петр Алексеевич 1888года рождения, мать - Щеглова (Смолякова) Варвара Дмитриевна 1898 года, брат - Александр 1918года, брат - Алексей 1925года , брат - Иван 1927ггода - Павел 1929года , сестра - Анна 1930года. Во время гражданской войны мой отец Пётр Алексеевич, был демобилизован белыми в кавалерию. В ходе сражений сильно простудился и был оставлен в одной из деревень, в которую впоследствии вошли красные. Пётр Алексеевич был взят красными в Разинский полк, в котором воевал, сражаясь с Колчаком. Дошел до Монгольской границы.
В период коллективизации деда по отцу Щеглова Алексея Максимовича выслали как «кулака» в Пермскую область вместе с его младшим сыном Григорием. Работали они в соляных шахтах. Григорий от непосильного труда там и скончался. Деда отпустили в сороковых годах. Но домой он не доехал, умер на вокзале в Челябинске. Где похоронен неизвестно, так как семье сообщили слишком поздно.
Вслед за дедом и вся наша семья была вынуждена уехать от преследования из Николаевки. Помню, вначале жили в палатке в Варне недалеко от железнодорожного вокзала. Скитаясь, переехали в Еманжелинск, потом - на станцию Магнай, затем в е Новотроицк. Достраивали МТС. Отец работал здесь плотником, а я совсем маленьким мальчишкой помогал отцу на стройке, подносил шестигранные, двадцатисантиметровые чурки. Мать работала на кирпичном заводе. Они трудились с раннего утра и до поздней ночи, у них не было времени смотреть за маленькими детьми. А мы с братом были видно плохими няньками и не смогли уберечь малышей. Сначала от воспаления легких умер старший, затем - младшая сестренка в возрасте 4 лет, она была инвалидом (горб на спине). Жили в.Новотроицке на квартире, вернее, в одной землянке - три семьи. Зимой родители достраивали брошенную землянку, а я помню, как возил к матери уже больную сестренку на саночках на эту стройку.
В 1937 году я пошел учиться в Ново-Троицкую семилетнюю школу.
Началась война. Отца мобилизовали в начале 1942 года, а уже в начале 43-го года мы получили похоронку. В ней сообщалось, что отец умер от ран 2 декабря 1942 года ит похоронен в деревне Красково Калининского района Калининской области. Мы писали туда письма, но ответе был один: «В списках похороненных не значится». На наш запрос военкомат ответил: «В извещении не указано место захоронения». Знакомые, переехавшие вскоре после войны жить в одну из деревень Калининской области, заметили среди имён, помещённых на братской могиле, имя моего отца, Щеглова Петра Алексеевича. Название этого населённого пункта вспоминаю с трудом. Но мне кажется, что это Холмогорки. И это остается болью моей души – я очень хочу побывать на могиле своего отца, склонить голову и почтить его светлую память.
Весной 1943 года призвали старшего брата Алексея. В последнем письме он написал: «С боями доходим до красивого города ... (слово из четырёх букв, зачеркнутое военной цензурой)». Скорее всего, брат написал слово «Киев». А потом пришло извещение, в котором было сказано: «Пропал без вести».
В тылу женщины, матери заменили своих мужей, отцов и братьев. Мать в военные годы работала в колхозе, за трудодни, на которые ничего не получала, так как колхозницей не была. Ни одной свободной пары рук, а работы невпроворот. Летом веяла зерно на ручных веялках на току, возила, как и многие хозяйки, колхозный хлеб на станцию на своей дойной корове. Корова в нашей семье была кормилицей. От нее мы сдавали государству 300 литров молока и 40 килограммов мяса (теленка). Весной вскладчину вспахивали под картофель землю, часто копали и лопатой. Летом косили литовкой траву на сено, возили на той же корове, а осенью - ракиту для печи. А также из коровьего навоза делали так называемый «кизяк» на топку печи. Понемногу мать собирала сливочное масло, за 18 километров относила в Троицк, продав, покупала хлеб на вырученные деньги, иногда приносила мне гостинец: 1-2 пряника.
Мать хорошо владела швейным мастерством, шила на машинке «Зингер», принадлежавшей еще моей бабке. Она перешивала в военные годы из поношенной одежды что-нибудь детям. Особенно много было заказов на зимнюю обувь, так называемые стяженные на вате «бурки», основной вид теплой обуви. Платили, кто чем мог: продуктами, тканью.
Трудно было жить в военные и послевоенные годы, булка хлеба на рынке стоила 700 рублей, сливочное масло - 700 рублей. В деревне зарплата была 300-400 рублей, рабочим давали паек - пуд ржи, но было и подсобное хозяйство, а в городах люди голодали. Собирали на убранных полях хлебные колосья, затем размалывали на ручном камне-мельнице. Из этой муки с примесью картофеля пекли оладьи. Ничего вкуснее я в жизни не помню, ведь мы, пацаны, постоянно хотели есть. Однажды ранней весной мы собирали оттаявшие из-под снега колосья. Нас, ребятню, разогнали верховые на лошадях с нагайками.
Особенно тяжело жилось в военные годы высланным немцам, чеченцам, ингушам, полякам. Во время войны все, кто мог, брали к себе их на квартиру. Жила и у нас два года семья с Винитополя: бабушка с внучкою и внуком (так всю жизнь мы и общались как родные). А после войны они начали строить себе землянки. Стены землянок делали из пласта земли, проросшей травой, или из глины Одновременно работали в колхозе и на приусадебном участке, вели своё хозяйство.
Во время войны, помню, пришел домой после работы в 12 часов ночи, поел и крепко уснул. Проснулся с трудом, мать кричит: «Вставай, воры лезут!» От крика они и сбежали, а мы увидели сломанную стену в сарайке - за коровой приходили. На улице нельзя было на ночь оставить ничего – украдут. Очень бедно жили люди, от нищеты и воровали.
Во время учебы в школе в 5-7 классе нас всем классом посылали на прополку вручную хлебных посевов от полыни, чтобы хлеб не был горьким. Осенью во время уборки ученики работали после уроков на току: наводили порядок, веяли зерно, насыпали его в мешки и повозки. Мы, подростки, хорошо понимали, что фронту необходима наша помощь, поэтому каждый стремился работать за двоих, невзирая ни на какие трудности.
В 1943 году, окончив 6 класс, в июне месяце пошел работать учеником слесаря, а затем токаря.
Так как я и мои сверстники были маленького роста, работать приходилось на квадратных поленьях или ящиках. Особенно тяжело было зимой – от холода коченели руки. Летом работали одну неделю с раннего утра и до обеда без перерыва и выходных, другую неделю - с обеда до десяти часов вечера. Электричества не было, в темное время для освещения использовали «плошку» - горящий факел в посудине с керосином.
В те тяжелые, трудные годы отменялись очередные отпуска, стали обязательными сверхурочные работы, на транспорте была введена воинская дисциплина, а в колхозах повышен минимум трудодней. Мы, дети войны, верили в победу и, как могли, приближали ее; теряя в смертельной схватке с врагом своих отцов, видели светлое, счастливое будущее.
В 1944 году я закончил выпускной 7 класс на отлично. Это позволило мне в 1946 году поступить в Троицкий зооветтехникум без экзаменов. Окончил техникум в 1949 году. Работал веттехником в колхозе «2-я Большевистская весна» до призыва в армию. С мая 1950 года . началась моя служба в армии, учился на разведчика в городе Термезе в Узбекистане, на границе с Афганистаном. Через несколько месяцев службы перевели ветфельдшером в горно-вьючный артиллерийский полк. Батарея навьючивается на лошадей и подымается в горы, солдаты ведут лошадей «в поводу».
Демобилизовали меня в июне 1953 года. Не дослужив до осени, так как вышел указ об увольнении из армии сыновей, являвшихся единственными кормильцами матерей, вернулся на прежнее место работы. С 1954 по 1964 годы работал токарем Магнайской МТС. Жить стало легче с освоением целинных земель. С 1953 года народ «вздохнул» свободно, жизнь налаживалась в лучшую сторону: сельскохозяйственной техники прибывало много - работай не ленись. А в военные годы в Магнайской МТС была одна полуторка, на шесть хозяйств. На ней возили по хозяйствам только горючее с нефтебазы и директора МТС. По бригадам до тракторов горючее развозили на запряженных в пару быков в поводу с 2 бочками.
Стали хорошо зарабатывать, заработную плату выдавали 2 раза в месяц. Кто не ленился, жизнью был доволен.
В 1953 году познакомился со своей будущей женой. Анастасия Гавриловна Бадюлина приехала к нам из Смоленской области после окончания педагогического училища. Женились Дали жизни двум сыновьям
В ноябре 1964 года был избран председателем рабочего комитета. Этой работой я занимался по февраль 1972 года. В уборку урожая работал на комбайне. Проработав токарем год, вновь был избран председателем рабочего комитета. С 1974 по 1989 год, до ухода на пенсию, работал заведующим машинным двором.
Самое любимое для меня время - это уборка урожая. От проделанного труда всегда получал огромное удовольствие. Любил, приступая к работе и во время отдыха, слушать пение жаворонков. Это не заменишь никакой музыкой. Сейчас я живу вместе с младшим сыном Леонидом и его семьёй». http://74325s007.edusite.ru/p39aa1.html
Щеглов Павел Петрович родился 12 июля 1929 года, в бывшей казачьей станице Николаевской Варненского района Челябинской области в семье зажиточного крестьянина- единоличника. Щегловы выращивали зерно, арбузы, которыми торговали в Троицке на базаре. Зимой занимались извозом на лошадях, возили продукты из Челябинска в Николаевку. Отец Щеглова был женат на дочери станичного атамана Смолякова. Если о судьбе раскулаченного деда по отцу в воспоминаниях Щеглов есть несколько строк, то о судьбе деда по матери – нет ничего. Но мы нашли в списках репрессированных Дмитрия Степановича Смолякова, 1876 года, расстрелянного в 1931 году. Скорое всего – это и есть атаман Николаевской Смоляков. Так или иначе, из всей большой родни после бурных, густо замешанных на крови событий первой половины прошлого века к 1950 году остались в живых только Павел Щеглов и его мать – Варвара Дмитриевна.
В 1953 году познакомился со своей будущей женой. Анастасия Гавриловна Бадюлина приехала к нам из Смоленской области после окончания педагогического училища. Женились Дали жизни двум сыновьям
