Боец Басова о Верховном и о себе

            Странные дела творятся в стане наследников Победы. Славят всех и вся, кроме Верховного главнокомандующего. Имя Сталина сегодня под запретом. Гласным или негласным. Но не в среде тех, кто воевал под его командованием. Я лично знал в районе лишь одного участника Великой Отечественной, который негативно-раздражительно относился к Верховному. Это – уже неоднократно упоминавший мной Басов Александр Алексеевич. Не сомневаюсь, что не только мнение  супруги, но и своё собственное,  Александр Алексеевич озвучил в воспоминаниях Анастасии Михайловны Басовой, опубликованных в нескольких февральско-мартовских номерах 1988 года районной газеты. Перед вами одна  из глав этих воспоминаний, озаглавленная   «Не сотвори себе кумира» 
«Не сотвори себе кумира», – эти слова означают одну из десяти заповедей мифического Христа, сочиненных авторами христианского евангелия полторы тысячи лет назад. Верующие люди и сейчас исповедуют эти заповеди, не всегда понимая их подлинного смысла, поскольку первая из них гласит: «Не убей».
Пишу это к тому, что с детского и до зрелого возраста только и приходилось  с утра до ночи слышать о гении всех времён и народов – Сталине. Со школьной скамьи нам вдалбливали в голову беззаветную любовь и слепое поклонение вождю народов.
В дни затишья от боев в  бригаду наведывались агитаторы и лекторы из политотдела армии.  У них с языка не сходило имя этого человека. То и дело твердили нам, что всеми победами на фронтах и в тылу советский народ обязан только гению Сталина. Тоже самое твердили нам по утрам на каждой политинформации свои политработники. Однажды на политбеседе моя приятельница из Кустаная связистка Нюра Харламова бухнула замполиту штабной батареи.
- Товарищ капитан, бывая для связи в окопах стрелкового батальона, я не раз слышала, как командиры взводов, поднимая пехоту в атаку, кричали: «За Родину, За Сталина, вперёд!» Известно, что до революции в старой армии солдат заставляли идти в бой «За веру, царя и отечество» Но это было тогда, а разве теперь мы воюем за Сталина, ведь он же не царь? Объясните, пожалуйста.
Замполит сказал, что Сталин является для всех советских людей живым знаменем, поскольку он есть прямой преемник великого Ленина.
Час спустя я  сказала Харламовой, что она такое брякнула, за что трибунал может и к стенке поставить. Но всё обошлось. Видно этот капитан был из порядочных людей и вопрос  легкомысленной девчонки в вечернее политдонесение не включил.
Теперь, полвека спустя поле кошмаров тридцатых годов и последующих лет поклонения культу этого жестокого человека в пору наступившей широкой гласности и пришло полное прозрение о тех трагических для нашей страны временах, невольно вспоминается высказывание Льва Толстого в романе «Война и мир», в котором, давая оценку культу Наполеона, он говорил: «Где нет доброты, простоты и правды, там не может быть величия».
К сожалению, и сейчас ещё находятся люди, и в том числе пожилые, скучающие по «сильной власти». Такие, боясь утраты нажитых в годы застоя личных привилегий, во многих случаях тормозят процесс так долго ожидавшейся перестройки».

            Не комментирую. Замечу лишь, лично для меня куда интереснее  была другая глава воспоминаний Басовой «Я ухожу на фронт». Читаем.

«В первые дни мая 1942 года каждое утро Совинформбюро по радио сообщало: «За истёкшие сутки  на фронтах ничего существенного не произошло. Идут бои местного значения. Поиски разведчиков».
Эти повторявшиеся изо дня в день вести настораживали нас, живших в глубоком тылу, заставляли ждать скорых и больших событий там, где, по нашему разумению, должно было начаться мощное летнее наступление. Вед сказал же Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин  6 ноября 1941 года на торжественном собрании в Москве: «… Ещё полгодика, ещё годик и гитлеровская Германия лопнет под тяжестью своих преступлений». Тогда тому заявлению верили и надеялись, что война долго не протянется: но на сердце было тоскливо и тревожно.
А 12 мая получила повестку горвоенкомата  и я. Работая секретарём-машинисткой в парткомиссии Кустанайского обкома партии, я хорошо знала, что в действующую армию мобилизовывались девушки и молодые женщины в возрасте до 25 лет, не имевшие детей.
Через три дня были мы уже в Троицке. Всех нас числом свыше 500 разместили в Красной казарме, обмундировали, выдали солдатские ботинки 42 размера, разбили на взводы и стали учить на шоферов и трактористов, чтобы мы на фронте умели водить грузовики и гусеничные тракторы с пушками на крюке, да ещё в условиях боя…
В конце июня нас по тревоге подняли и переместили в лагерь, где формировались части для отправки на фронт. Меня пот гражданской  специальности зачислили в БАО – батальон авиационного обслуживания. На следующий день объявили погрузку и отправление. Грузили нас в двухосные товарные вагоны по 40 человек, разумеется, не сообщив направления….
Много дней эшелон мчался по лесным местам. Но всё равно вражеская авиация настигала воинские поезда и в лесах. За время пути мы трижды подвергались бомбёжке. При команде: «Воздух!» эшелон останавливался и мы разбегались по опушкам леса. Были потери убитыми и ранеными. Было страшно.
По прибытии в часть работать в штабе, как рассчитывала, не пришлось. Зачисли бойцом в одну из рот этого батальона. Батальон обслуживал три аэродрома, на каждом из них размещался авиаполк. На нашем находились штурмовики ИЛ-2.
Лётчики, разумеется, часто поднимали самолёты в воздух, и многие из них не всегда возвращались с боевого задания. А чем занимались мы?
Маскировали ветками самолёты, по ночам, вооружившись автоматами, охраняли их и всё лётное поле, строили блиндажи и разгружали боеприпасы. Помогали связистам. Зимой расчищали  посадочные полосы, стирали солдатское бельё и обмундирование, по очереди работали на кухне столовой для лётчиков. Их кормили хорошо. А мы получали питание по второй норме. По раскладке этой нормы бойцу назначало 800 г хлеба или 370 г сухарей, 80 г пшена, 50 г свиной тушёнки и 25 г сахара. Выдавали ещё и махорку, но девчата обменивали её на сахар с теми, кому махорочного табака не хватало. Такую малую норму нам объясняли тем, что аэродромы  находились не на переднем крае, где нормы были несколько больше. Однако и нашей норме завидовали солдаты из стройбата, когда помогали нам в устройстве блиндажей и взлётных полос.
В марте сорок третьего поехали мы в соседнюю деревню за продуктами. В пути наш грузовик наскочил на противотанковую мину. Взрывом находившийся в кабине комбат был убит, сидевшая рядом с ним медсестра тяжело ранена, а меня выбросило из кузова. В итоге рана в боку, сотрясение мозга и сильная контузия.  С потерей слуха и речи в течение трёх недель. После госпиталя через полтора месяца получила я направление машинисткой в штаб Отдельной противотанковой истребительной артиллерийской бригады Резерва главного командования. В штабе этой бригады я прослужила до конца войны и потом ещё год по день демобилизации 12 мая 1946 года».

Автор: Владимир Иванов

Дата: 2015-04-29

Просмотров: 686