У сильного всегда бессильный виноват? Разговор с самозанятым бурлинцем Тасболатовым

Знакомьтесь, Мурат Тасболатов, 1968 года рождения. Безработный или, как сейчас говорят, самозанятый. Из тех, кто в лихую годину не сбежал, не покинул родину. Бежать ему просто некуда. В Бурлях родился, но Бурлям не пригодился.
- Мурат, ты коренной бурлинец?
- Да. Отец всю жизнь проработал в животноводстве на первом отделении. Всегда был на хорошем счету. Мама работала дояркой. Родили и воспитали пятерых детей. Все устроены. Не судимы, не привлекались. Старший брат погиб в Афганистане.
- Знаю, ты долго пытался установить все обстоятельства его гибели…
- Я и сейчас не оставил эти попыток. Познакомился со многими афганцами. Надеюсь, в конце – концов отыщу и тех, кто был с братом в его последние дни. Тогда всё окончательно и выяснится.
- Мне стыдно и больно бывать сегодня в Бурлях. Посёлок счастливого детства лежит в развалинах, как после бомбёжки. Из бывших совхозных центральных усадеб хуже выглядит разве что Кособа, где осталось от силы человек 300. А в Бурлях, несмотря ни на что, ещё триста дворов, свыше одной тысячи человек. Чем они живут, чем занимаются?
-  Относительно крупных предприятий в селе два: лесхоз и ТОО «Акколь». Туда не всякий попадёт, как и в школу, которую содержит бюджет.  Большинство - такие же, как я, самозанятые. Ловят рыбу, держат скот, таксуют. Торгуют. Только легальных магазинов у нас с десяток. Ещё недавно  процветал такой своеобразный бизнес,  как разборка брошенных домов, хозяйственных и производственных построек, а также сбор металлического лома. Но теперь всё крупное, стоящее, что можно было разобрать, уже разобрано. И металлолом весь собран. Перекопаны свалки, прибраны к рукам  даже цепи с придорожного знака у въезда в посёлок. А скот из-за дороговизны кормов держать стало накладно.
- Ты сам чем  живёшь – кормишься?
- Никогда ни у кого ничего не клянчил. Не побирался. Не воровал. Пока были доступны корма, держал скот. Теперь вот перебиваюсь случайными заработками. Надоело порядком, конечно. Но что делать?
- Иные твои земляки отзываются о тебе, как о противном, вредном, конфликтном товарище. Во всё, дескать, нос свой суёт. Всё ему не так.
- Знаю. Так говорят в большинстве своём те, у кого  рыльце в пушку.  Как мимо обид, обмана пройдёшь, В.И.? Совсем себя уважать перестанешь. Другое дело, что доказать свою правоту в наше время чрезвычайно трудно. Года три тому назад заподозрил начальницу нашего почтового отделения в хищении денег.  Кучу доказательств  насобирал. И в прокуратуру обращался, и в КНБ, и в финансовую полицию. Но так ничего и не добился. «За ней большие люди», - сказала мой адвокат, посоветовав  пойти с начальницей той на мировую. Кстати, уже после этих баталий её всё же уволили. По странному стечению обстоятельств почти сразу после моего визита к её областному начальнику.
- С сельским акимом тоже воюешь?
- Это Роза Габдулхаевна Замилова, аким наш, из меня своего врага  сделала. Я ведь к ней тоже обращался с претензиями по поводу работы почтовой начальницы. Но она фактически заняла её сторону, и как только могла, «прославляла» меня. Мол, такой я и сякой. Не выдержав, решился даже записаться на приём к районному акиму. Но попал лишь к заму. Тот обещал разобраться. Может, что и предпринял, да я о том ничего не знаю.
- Кажется, до суда дело у вас дошло? Давай по порядку.
- В июне 2009 года мы с Р. Замиловой  встретились у старой конторы, которую жители разбирали на стройматериалы.
- Что тут ходишь? Что разнюхиваешь? – по привычке набросилась она на меня.
- Ничего я не разнюхиваю,- ответил мирно.
И разошлись. Чтобы через мгновение услышать брошенные  в мою спину слова:
- Я знаю, мне отец твой рассказывал, что ты насиловал свою мать…
- Ничего себе!  Кавказец, наверное, на месте бы за это порешил…
- Я не кавказец… Но её слова стали для меня хуже яда, они убивали во мне всё человеческое, святое. Когда чуть отошёл, пошёл к акиму разбираться. Зашёл  в кабинет и потребовал объяснений, выложив  при этом сгоряча всё, что о ней думаю. Может, и чего лишнего ляпнул.  Аким при посетительнице повторила сказанные на улице оскорбительные слова. Но та их почему-то не услышала. Зато хорошо расслышала, что  я якобы обзывал Замилову воровкой и грозил наслать на неё финполицию и прокуратуру.  Такие же показания затем дали  на суде и другие свидетели нашего бурного монолога. В том числе – техничка акимата и та самая начальница почтового отделения. Разве они могли что-то сказать против Замиловой?
- В суд кто подал, ты или аким?
- Первой обратилась в суд Замилова, подав иск о защите чести, достоинства и деловой репутации, а также возмещении морального вреда, который оценила в 150 тысяч тенге. Тут же с аналогичным встречным иском обратился в  суд и я, прося  заставить её опровергнуть оскорбительные для меня слова о насилии над матерью и взыскать за причинённый моральный вред ту же сумму в 150 тысяч тенге. В моём иске было отказано, а иск акима удовлетворен. Решающую роль сыграли показания уже называвшихся мной «независимых» свидетелей. У меня же  свидетелей не оказалось…В итоге с  меня было взыскано 10 тысяч тенге. Но для меня и это деньги… Обжаловал решение нашего суда в областном, а когда он оставил решение районного в силе, обратился в судебную коллегию по гражданским делам областного суда…  Но и она, увы, мне не помогла.
Вот и получается, прав тот, у кого больше прав, а у сильного всегда бессильный виноват. Акиму выходит оскорблять меня можно, мне же и слова против сказать нельзя…
- Просто, наверно, хорошенько доказывать те слова надо. Вспоминаю, что и газетка наша на тебя после суда наехала…
- А как же!  Не медля, опубликовала статейку под приблатнённым заголовком «За «базар» ответил».  Ходил и к ним разбираться. Да что толку!  Кто они и кто я?
- Успокоился теперь?
- Сижу и не рыпаюсь.
- Из Бурлей уезжать никуда не собираешься?
- Где и кому я нужен. Некуда мне уезжать, В.И. И незачем. Акимы приходят и уходят, а мы остаёмся…

Автор: Владимир Иванов

Дата: 2011-03-01

Просмотров: 1871