Чего Василию Кузьмичу для мемориальной доски не хватило?
Случилось. 9 мая в районе появилась, по-моему, первая именная мемориальная доска. Посвящена она памяти участника Великой Отечественной войны, ветерана судебной системы Баймаканова Б.Ш., работавшего в 1976-1986 годах судьей Комсомольского районного суда. Ничего не имею против. Неплохо знал Бекмагамбета Шокаевича. Сотрудничал с ним, готовя материалы за его подписью в газету. Но кое-что смущает.
Первое. Обычно памятные доски устанавливаются там, где жил или работал заслуженный человек. В нашем случае доска прикреплена к стене здания, где сегодня расположен районный суд. Выходит, если ему придётся переезжать на новое место, что уже не однажды было, то и доску придётся забирать с собой, так как в стенах нынешнего суда Баймаканов никогда не работал.
И второе. Самое щепетильное. Одним из основных критериев установки памятной доски несомненно были фронтовые заслуги Бекмагамбета Шокаевича. Не зря же открытие доски приурочили ко Дню Победы. Коль так, то почему бы рядом с ней было не повесить ещё одну – в честь одного из самых орденоносных фронтовиков района Василия Кузьмича Попова, с 1969 по 1982 года возглавлявшего Комсомольский районный суд? На его парадном костюме горели: орден Отечественной войны 1-й степени, два ордена Красной Звезды, орден Славы 3-й степени, медали: «За оборону Сталинграда», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией», юбилейные. Не уверен, что в областной судебной системе был второй такой Попов.
Забыли? Ничего подобного. В строках, посвященных ему на сайте районного суда, сказано немало добрых слов. Стажем работы в судебной системе Попов не дотянул до доски? Зато комсомольско-карабалыкского стажа почти 60 лет.
«Очень уважаемый», как справедливо отмечается на указанном сайте, был человек. http://kst.sud.kz/rus/sub/karabalyk/500 И очень заметный в районе. Немало сделавший для него. И не только в должности народного судьи. Словом кандидатура для персональной мемориальной доски не менее достойная, чем Баймаканов Б.Ш.
Ниже статья, дающая представление о боевом пути Василия Кузьмича, написанная мной под впечатлениями о встрече Попова с боевыми товарищами в редакции районки и опубликованная в ней 23 февраля 1984 года.
Святые узы
25 ноября 1946 года на очищенной от коросты фашизма советскими воинами немецкой земле попрощались друг с другом командир минометного расчета Василий Попов и заряжающий Адгам Садыков. Было им тогда на двоих почти столько же лет, сколько сегодня каждому из них в отдельности – за шестьдесят. С июня 1942 года шли они рядом трудными дорогами фронтовыми дорогами, ели из одного котелка, укрывались одной шинелью. В одной батарее с ними – и тоже с июня сорок второго - служил Яков Черепанов , демобилизовавшийся чуть раньше своих друзей.
Спустя несколько лет после окончания войны Попов и Черепанов нашли друг друга, а вот Садыкова они долго отыскать не могли. Но надежда не покидала ветеранов. Упорно разыскивал друзей и Садыков, осевший после войны в башкирском селе Тепляки. И – нашёл! Сначала Черепанова, проживающего ныне в Челябинске, а затем и Попова. Так, спустя 38 лет, фронтовые побратимы встретились вновь…
Учащийся железнодорожного училища девятнадцатилетний Василий Попов мечтал водить тяжеловесные составы, увлекался планеризмом. Уже затянулось черным дымом пожарищ небо над десятками приграничных сёл и городов, а ленинградское небо в котором парил на планере в тот воскресный день Василий Попов, было безоблачным и чистым. А когда он вернулся в Ленинград, на городских улицах у репродукторов стояли густые толпы людей…
Воскресенье 22 июня 1941 года для девятнадцатилетнего Адгама Садыкова, машиниста компрессора одного из карьеров Каменск-Уральска, было рабочим днём. Страшную новость он узнал только вечером, а уже утром получил военкоматовскую повестку…
Под Челябинском застала война восемнадцатилетнего Якова Черепанова, юного каменщика-строителя.
- Придётся видно поменять тебе, сынок, мастерок на винтовку, - сказал в тот страшный день отец….
Но в сорок первом ни Адгам, ни Яков на фронт не попали..
Бригадир забрал повестку и пошел с ней в военкомат. Вернулся и сказал: «Готовь себе смену!», - вспоминает Адгам Садыков. Стал я готовить смену. Девчонку, ещё моложе меня. А всем сердцем там, на фронте. Боялся, как бы без меня войну не закончили.
- Тогда многие думали, что война будет недолгой, как финская, - продолжает Яков Михайлович Черепанов.- Вот и рвались мы на фронт. Осаждали военкомат, райком комсомола. Просили, требовали. А ответ был один: «Ваше время придёт».
Василий Попов тем временем уже сражался с врагами под Ленинградом. 3 января 1942 года нашла молодого красноармейца вражеская пуля. Почти пять месяцев госпитальной постели, затем – один из тыловых лагерей, где формировались свежие части. Построили как-то всех, собранных здесь, дали команду:
- У кого семь классов образования – два шага вперёд! Вместе с Поповым из стьроя вышли Садыков И черпанов. Потом было офицерское училище, где они попали в одну роту, а Адгам и Василий – в один взвод, одно отделение. Здесь и родилась солдатская дружба. А закалиться и окрепнуть ей довелось в огне выпавших на долю друзей боев и сражений…
В сентябре курсанты училища в составе отдельной артбригады были отправлены на передовую, туда, где решалась в эти дни, может быть, судьба войны – под Сталинград. Сталинградом для них стали Лапшин сад, Лысая гора, речка Царица… Здесь они стояли насмерть рядом с тысячами других советских бойцов. За Волгой для них земли не было. Ни яростные бомбёжки и артобстрелы, ни бешеные атаки пьяной гитлеровской солдатни не смогли поколебать решимости и воли советских людей отстоять город на Волге. И какая это было великая радость: подняться однажды из окопов, выпрямиться во весь рост, не прячась от пуль и осколков, и наблюдать за тем, как серо-зелёными гусеницами ползут по перепаханным взрывами снегам бесконечные колонны пленных завоевателей…
Не знаю, уместны ли в данном случае слова: счастье и удача, но друзьям довелось участвовать и ещё в одной из величайших битв войны – Орловско-Курской, воспоминания о которой у всех троих связано с селом Шейно.
Только оборудовали миномётчики свои огневые позиции на лесистом бугре, как прямо на них выползли фашистские танки.
- Было видно, как поворачивались из стороны в сторону, нащупывая цели, башенные орудия. Казалось, каждая пушка направлена именно на тебя, - вспоминает Яков Михайлович Черепанов. – Минут 20-30 вели мы огонь. По 80 мин выпустил по врагу каждый наш миномёт, - продолжает Василий Кузьмич.
- Стволы миномётов накались докрасна, горела краска. Бойцы срывали с себя гимнастёрки и, смочив водой, накрывали мим стволы, чтобы хоть чуть остудить, - добавляет Адгам Садыков.
12 фашистских танков подбили миномётчики. По ордену Красной Звезды и одной тысяче рублей получили за этот бой миномётчики. Ордена – на грудь, деньги – в фонд обороны…
Склоняются ветераны над картой боевого пути своей части. Каждая точка, каждый штрих на ней будоражит солдатскую память, воскрешают всё новые и новые эпизоды, этапы нелёгкого победного пути. Орёл, Харьков, Днепр, Звенигородка, Днестр, Прут, Варшава, Одер…
17 апреля в составе частей 5 ударной армии генерала Берзарина вышли воины на одну из окраин Берлина, а через две недели упорных боев над их боевыми позициями, заглушая грохот стрельбы и канонаду, раздался чей-то могучий, ликующий голос:
- Ребята, мы бьём по рейхстагу! .
… И вот через 38 лет разлуки снова вместе командир расчёта В.К. Попов и заряжающий А.З Садыков, их однополчанин Я.М. Черепанов. Втроём в беседе прошли они от начала до конца весь свой боевой путь, вновь пережили то, что прошлось им пережить в военный годы… И на той встрече трёх фронтовых побратимов незримо присутствовали все те, кто разделил вместе с ними горечь утрат и радость побед, все те, с кем их навечно связали святые узы товарищества. Прочнее и надежнее которых нет ничего на свете.
