О киевском студенте из Танзании и комплексе Атмана

Уже не раз на себе пришлось испытать подмеченную многими великими истину, что ни одно слово, ни одна встреча, ни один поступок наш не проходят для нас бесследно. Все увиденное, содеянное неизменно  возвращается то разящим бумерангом, то спасительной соломинкой, путеводным маячком,  а чаще просто воспоминаниями…
Если ты с чистым сердцем ищешь в пространстве и времени следы какого-то важного для тебя события, человека, поздно или рано, но они обязательно найдутся.
Так я часто вспоминал чернокожего Атмана, мимолетное знакомство с которым помогло мне многое понять в межчеловеческих, межрасовых отношениях. Я даже  термин  особый придумал - «комплекс Атмана». И не раз к нему возвращался после развала Союза ССР, когда «единый советский народ» на глазах вдруг распался на русских, украинцев, казахов…
Вспоминая Атмана, я всякий раз констатировал, что не знаю о нём самом ничего. И вот совсем недавно на мой стол легла стопка фотографий из несметных залежей Николая Даниловича Залогина. А среди них и фото Атмана в обычном окружении детворы и взрослых. А на обороте – его полные «позывные»: Касамуа Атман Джозеф, Танзания.

Но прежде позволю себе привести достаточно пространный фрагмент  главы «О комплексе Атмана и Мише Триле» из одной из моих ранних повестей.
«Вспоминая Мишу Триля, всегда вспоминаю и Атмана, чернокожего уроженца какой-то экзотической африканской страны, с которым сдружился в пионерском лагере, где работал физруком, а Атман в составе в составе киевского студенческого отряда строил там столовую. Сошлись мы на общем интересе к «зеленому змию».
Зная о вечных моих финансовых затруднения, Атман периодически субсидировал меня желанным червонцем, который немедленно превращал в ближайшем магазине в вино и водку. Вино брал для себя, водку для Атмана, вина не признававшего.
В обыденном повседневном общении  милый, скромный, даже застенчивый, с первым опрокинутым стаканом Атман перевоплощался в раба-изгоя, только что вырвавшегося  с цепи на свободу и видевшего смысл своего дальнейшего существования в мести бывшему господину. За неимением рядом этого ненавистного господина роль его отводилась мне по причине пагубной, на взгляд пьяного Атмана, причастности к белой расе.
- Все белые - наши враги! – чуть не рычал милейший Атман, готовый вцепиться в глотку.
- Да какие мы враги?! – опасливо отступал в сторону. – Помогаем вам, мир, дружба и всё такое….
Добрые увещевания не помогали. Атмана буквально разрывала на части унаследованная от поколений его обездоленных сородичей смертельная ненависть к белокожим обидчикам. И лишь, когда я доходил до его состояния, мы начинали прекрасно понимать друг дружку…
Точно так же, как Атман никогда не забывал, что он черный, и одним этим уже ущемлен в мире белых, и мой однополчанин Миша Триль постоянно ощущал себя ущербным евреем. В его поведении всегда присутствовала дремучая библейская угрюминка, порой превращавшая великолепного собеседника, умного, начитанного человека в монстра, невыносимого в общении.
И чем больше они были: Атман – чернокожим, а Миша – евреем, тем острее и безнадежнее я осознавал себя русским, славянином, белым. Эту зависимость я и нарёк «комплексом Атмана…»
Кое-что добавлю к сказанному. Познакомил меня с Атманом Миша Ядров, проводивший с чернокожим студентом куда больше времени. Он же однажды, когда у нас с Атманом чуть не дошло до рукопашной, слава Богу, и «заложил» нас комиссару студенческого отряда. Тому удалось нас растащить, а потом у меня с ним по поводу наших с Атманом посиделок состоялся крупный разговор. Комиссар настоятельно посоветовал мне найти другого собутыльника. Дескать, парень он хороший, но для наших спиртных доз слабоват. Да и как работник Атман был не очень. Киевляне его возили скорее для экзотики. Так герои известной крыловской басни, помните, по улицам слона водили.
Запомнилось ещё, что Касамуа Атман Джозеф был весьма амбициозен. Говорил, что, вернувшись на родину, обязательно добьётся высокого общественного положения. Станет чуть ли не премьер-министром. И не мне, кстати, одному, но и Николаю Даниловичу.
- Дан-И-И-лович, - обещал Атман Залогину, - вот окончу университет, вернусь на родину, стану премьером и обязательно вышлю тебе автомобиль.
Автомобиля Данилыч так и не дождался, а вот посылочку от Атмана получил –  коньячный набор. Но было это давно  
Возвращаемся к фото. Сделана она во время проводов студентов в районе СМУ не то в 1969, не то в 1970 годах.  Судя по тому, что слева в кадр попала рука с консервной банкой (закуска), провожали помощников не всухую. Слева направо: командир ССО Василий Чайка и работники СМУ – Александр  Асташов, Анатолий  Марочкин и Николай Нестеров. А детвору сегодня разве узнаешь? Мальчуган на первом плане, похоже,  кто-то из братьев Шилкиных.

Автор: Владимир Максименко

Дата: 2012-12-28

Просмотров: 721